Рассказывают, что как-то в одной ЖЭК, или ЖКУ, или ЖРЭУ, или как они там называются, – словом, в одной из тех Ж, где проводятся очередные эксперименты по надругательству над человеческим достоинством, стояли в этой самой экспериментальной очереди два философа и делали, что обычно философы и делают, – разговаривали. Надо обязательно отметить, что их беседа дошла до нас через несколько рук, то бишь через несколько ртов, поэтому вполне возможно, что некоторые речевые обороты и не совсем научны, не совсем изящно передают изворотливость философской мысли, но здесь уж извините. Пересказывали-то это все люди простые, витиеватой риторике не подверженные, и хотя старались изрядно, но все же сбивались иногда на отсебятину. Но зато смысл диспута, как им кажется, они передали в точности. Вот послушайте, чего они напередавали.
Беседа о спасении коммунальных душ
– Так что ж, мой первичный друг, – говорил будто бы один философ, – какого же хрена мы тут торчим который час?
– Окститесь, коллега, – будто бы отвечал другой, – и будьте снисходительны к течению времени. Часом больше, часом меньше – какая на хрен разница?
– Позвольте, мой неотягощенный раздумьями друг, – говорил первый, – но слова ваши несут в себе полнейшую шизоидность! То есть вы хотите сказать, что час моего времени – это пшик, несущественная субстанция?! А как же те трактаты, что горами лежат на моем рабочем столе, ожидая своего, то есть в данном случае – именно моего часа? Ведь там полно неразрешимых закавык, там цельные теории, которые прокиснут, если мои мозги не приложатся к ним!
– Да бросьте шебаршиться, коллега, – говорил второй. – Плевать вам на теории, как и теориям на вас. И на мозги вам наплевать. А не плевать вам на другое место: вы побыстрей хотите осуществить все платежи, ибо стремитесь к Маньке, что недавно охмурили! У ней, поди, тепло под одеялом нынче?
– Ах, что за слог плебейский! И что за низость мысли! Да эта Маша вовсе не под одеялом, она соратник верный мой, мы боремся с ней вместе за свободу духа! Она чиста, хоть и, признаться, чувствительна без всякой меры.
– Уж это точно. Я как-то мимо проходил квартиры той, где вы борьбу совместную ведете, ну и случайно приложился ухом к щели – уж так чувствительна, так восприимчива она к наукам, что как бы глотку ей не надорвать.
– Увы! Масштабы ваших раковин ушных для многих пресловуты! Вы так их расширять способны втуне, что и каленое железо впору к ним бы применить! Но полно, дышло вам под дых! Не для того мы тута прозябаем, чтобы о низменном болтать. Скажите лучше мне: доколе для коммунальных платежей мы собираться будем тесным стадом, сопеть друг другу прямо в ноздри, толкаться, зыркать, фыркать гневно? Ужели это двадцать первый век?! Как сильно инквизицией воняет! А как же в космосе ракеты? Мы для того ль их запускали, чтоб средние века организацией труда напоминать? Ну? Ась? Вещайте, коли в силах!
– Да че вещать-то? Ясный перец, за быдло почитают нас. Но не со зла, мой друг, поверьте. Ведь диалектика движенья предполагает тормоза, или сказать точней на сленге – предполагает тормозов. А ну как мы без тормозов помчались бы навстречу солнцу? Ведь мощь прогресса щас такая, что если б нас не тормозить, то мы бы наглотались ветра и захлебнулись на скаку! А чтоб такого не случилось, чтоб мы спокойно копошились в пыли неспешного топтанья, вот и нужны нам проволочки, заминки, тупость бюрократов, а то б мы все стремились в выси, а кто б помои выносил?!
– Ну это, брат, уж вы хватили! По вашей судорожной речи выходит, мы одни – прогресс. А те, что скрылись за окошки, те, что квитанции штампуют, что нам законы вниз бросают, – те тормозят наш резвый бег? Но ведь без них куда бежать-то, вот вы хоть знаете, балда? Ведь вы себе, я точно слышал, яйца не можете сварить, когда жена вам не подскажет, во что и как его совать. А говорите о прогрессе! Мое вам «фи», и все слова!
– Вот это, сударь, зря ты вякнул! Да я тебе за это, гад,…
Здесь, уважаемые читатели, надо сказать, варианты расходятся. Одни очевидцы утверждают, что философы тоненько взвизгнули и вцепились друг другу в волосья. Другие настаивают на том, что взвизгнул только один философ, причем, довольно толстенько, в то именно время, как другой безо всякого звукового сопровождения вцепился. Третьи божатся, что, действительно, взвизгнул только один, но вцепились все-таки оба. А некоторые дотошные наблюдатели говорят, что философы вообще ни во что не вцеплялись, а вцепились обитатели очереди в плечо какой-то дамочки, которая хотела поставить себя выше других и, минуя суровую очередь, осуществить свои коммунальные намерения, и будто бы это именно она взвизгнула. Это, честно говоря, нам кажется странным: с чего бы это ей взвизгивать, если диспут вели совсем другие люди? А с другой стороны, по трезвому да размеренному размышлению-то, почему бы ей и не взвизгнуть? А может быть, даже и не ей, а хоть кому из присутствовавших. В наших-то очередях хоть кто взвизгнуть может, да даже и не просто взвизгнуть, а буквально зайтись в благом визге на длительный период времени. И вряд ли кто понимающий осудит такого визжащего, а скорее всего еще и сам присоединится – в режиме азбуки Морзе, в частности, в ритме сигнала SOS – «спасите наши души». Ну вы в курсе, не так ли? Такие уж тенденции в этом месте, которое на букву Ж начинается, – визжать хочется.