Что вы мне тут подсовываете? Что за шутки? А-а, вы написали шутку… Странно. А что это вы шутите? Вы что, не знаете, что жизнь – серьезная штука? Вы, судя по вашему беззаботному виду, именно беззаботно и безответственно относитесь к суровому испытанию, имя которому – трудовые будни.
Вот скажите мне: как надо работать, каким надо быть лентяем, чтобы иметь такое радостное лицо? Чему вы радуетесь? Вы хотя бы краем сознания подозреваете, какие усилия прилагает наше руководство, чтобы чугун вовремя скоксовался, а рабочие при этом не разбежались? А сами рабочие, эти мужественные бедняги, знаете, сколько пота проливают, пока все скоксуется? Вы думаете, им после смены интересно читать ваши шутки? Вы думаете, у них сознание расположено шутить, особенно при невыполнении плана? Вот представьте: идет он из душевой, подсовывают ему в руки нашу газету, открывает он ее и видит ваши шутки. Воспарит его душа от такого издевательства? Он, значит, кувалдой, условно говоря, машет, а вы, значит, веселитесь? Да вы зайдите в цех, отразите его настроение, дайте ему понять, как славно он потрудился, информируйте, сколько он недоплавил или – это намного лучше, и руководство требует – сколько он переплавил! Вот что должна славить газета! Это же наша трудовая газета, мы в ней трудимся, как и эти славные трудяги на своих производствах. Значит, она вынуждена отражать все аспекты жизни. То есть именно сколько славного чугуна славные трудяги под максимально славным руководством славно выплавили! Видите, какой упор я тут сделал в этом предложении, как и в других отличных предложениях? Это называется «донести до читателя». Чтобы у него осталось что-то в голове после прочтения хорошей – заметьте, хорошей, а не вашей – статьи. А вы что доносите? Хихоньки да хаханьки? Для этого работяга работал? Чтобы получить в ответ за свой труд ваши непроизводственные, какие-то оторванные от жизни, ни одно достижение не отражающие рассуждения? Поверьте мне – а я по должности выше вас, следовательно, у вас иного выхода нет – рабочему не надо рассуждений, он не философ, в конце концов. Ему давай факты: тонны, километры, таблицу дисциплинарных взысканий, если провинится. Он не должен выпадать из процесса, даже если голова его помутилась от пива после смены. А то что ж получается? Он напьется пива, начитается при этом ваших шуточек, а утром какого работника мы получим? Ухмыляющегося в присутствии начальника и плюющего в качество продукции? И все из-за того, что в голове у него ваша несерьезность. Вы ж его расслабляете, а расслабленный работник – плохой работник, как тот индеец. Ему не нужны душевные искания вне сферы производства. У него одна душа, и она должна гореть именно на производстве, а не в чтении анекдотов.Теперь о самом важном аспекте жизни любого здравомыслящего человека – о начальстве. Вы знаете, какие высокие люди читают нашу газету? Отвечать не надо, а то я ваших принципов не пойму окончательно. Вот теперь представьте: открывает такой почетный и очень мудрый человек свое детище – надеюсь, не надо объяснять, чье это детище? – и начинает смотреть. Ему же надо знать, куда он свои кровно заработанные деньги вложил и что за это получает со страниц своего издания. И тут натыкается на ваши юморески. Какими словами передать его ужас? То есть, думает он, это что же получается? Значит, его достижения остаются незамеченными, а похождения какого-то Васи, упавшего в лужу, освещаются на страницах его(!) издания?! Вы поймите, эти люди – випы! Знаете, что такое VIP по-английски? Странно, что знаете… Так вот, между нами, вип – это вери импотант персон, то есть очень важный человек. И вы думаете, очень важные человеки читают какие-то байки, какие-то художества? Да вы осознайте, наконец: не такой у них размах, чтобы тратить время на литературу. У нас тут не лавочка по продаже искусственных предметов, ну, я имею в виду – предметов искусства. У нас тут газета, то есть реальная жизнь с цифрами и отчетами, а не с юмором. Иными словами, все, что не конъектура для номенклатуры, – макулатура. Видите, я тоже умею каламбурить и хохмить, надеюсь вы поняли. Но в приватной беседе, а не со страниц печати!
Ну скажите: разве трудно писать нормально, устоявшимися фразами: состоялось, участвовали, постановили? Ведь вы деньги получаете, работником числитесь, а сами только и делаете, что их получаете, не участвуя в восхвалении руки дающего. Лежите там на своем диване и смеетесь – над чем вы там смеетесь? – над человеческой натурой, что ли? Да кому она нужна, ваша натура? Надо бегать по городу, искать следы растущего благосостояния, бороться с неугодными пороками, все расследовать, что не так, не в духе достижений. А то коллеги, которые бегают или рассылают бегущих, прямо злятся на вас: как можно писать, никуда не сбегав?! Понимаете, формат нашего общества, нашей газеты сейчас такой: кто выпадает из бегущей колонны, тот выпадает из колонки. Заметили? – Опять схохмил. Но я ведь не лезу с этим в газеты. Товарищи и так знают, что я хохмач, а читателю знать не положено. Еще раз поймите: серьезным надо быть в средстве массовой информации, тогда и масса будет всерьез трудиться на благо, а не хихикать во вред. А то, что там какой-то классик сказал, что с серьезным выражением лица совершаются все глупости, так это глупость. Потому что он не работал, видимо, в газете, он для всякой интеллигенции свою классику писал. Вот те и пускай хихикают, а рабочего надо блюсти, ему еще дела делать, в отличие от расслабленных интеллигентов.
Так что давайте, прекращайте свои измывания над трудовым народом, не напрягайте его своими шуточками. Пишите, например, о тех же человеческих забавных чертах, но серьезно пишите, чтоб человек задумался, как лучше трудиться и начальство слушаться, а не просто засмеялся. Просто засмеяться мы все умеем, но по головке за это не погладят. И сотрите с лица это радостно-издевательское выражение. Формат! Формат соблюдайте!
Митяй СКЛЯНКИН.