Проблемы были ожидаемы, они пришли. Пока все некритично, но все же.
Когда мы с Асей гуляем без мамы, мы говорим по-английски, как и всегда. Подходим к песочнице, там дети. При наличии мамы все в порядке: я отстраняюсь, общение идет по схеме Ася - мама - другой ребенок.
Но при отсутствии наличия мамы я вынужден быть тем самым посредником. Ася продолжает по инерции говорить на английском. А мне переключать языки нельзя, чтобы не ломать систему. Надежду дает то, что сегодня, когда Ася по-детски бесцеремонно забрала у девочки какую-то лопатку, а я объяснил ей, что так не делается, что надо спрашивать (And how do you ask for things politely?), Ася сказала на русском:
- Можно, я посмотрю, пожалуйста?
Но обращалась она скорее ко мне, чем к девочке. Пока не знаю, во что эта проблема выльется и как ее решать.
Другая проблема из этой серии: когда посторонний любознательный ребенок понимает, что Ася говорит на другом языке, он/она начинает расспрашивать меня, а умеет ли Ася то-то и то-то, а может ли она сказать то или то. Я объясняю, что Ася и по-русски говорит, можно спрашивать ее напрямую. Нет, ребенок обращается ко мне, как к переводчику. Нелюбознательный же ребенок вообще замолкает, прислушивается, косится и уходит или отодвигается.
Проблема из другой серии: я с ужасом обнаружил, что Ася позабывала больше половины животных из ее некогда любимого набора кубиков с картинками. Даже обожаемую цаплю, которую она изображала с особым рвением! А ежика назвала "a ёжик"! Я настолько шокирован, что даже ничего комментировать не буду.
Хорошая новость: недавно встало на свое место притяжательное окончание (possessive case). Например, Asya's boots, Baba Glasha's babushka.