Поэтический обозреватель "Алкодрома" Ивонна Клушкина передает из Лондона.
- Че творится в мире поэзии – это вообще! А это традиция такая у англичан – каждый год назначать почетного проэзора пофессии… ой… почтенного профессора провизии… нет – профессии… тьфу! Спокойно, щас по порядку… Поэзии! Профессора поэзии. Почетного профессора поэзии. Английского Оксфорда. Вот так, теперь, вроде, правильно.
Але, студия? Секундочку, кто-то в дверь стучится, тут в гостиницах че творится! Эти гарсоны так и стучат в двери, так и настукивают. Но в этот раз должно быть все по делу, потому что я заказала в номер дозу… ну то есть порцию… ну то есть книги – порцию книг. Ну чтобы познакомиться с поэтическими лидерами. Щас…
Уф… все в порядке – книги принесли. Так че вы там спрашивали? А-а-а, лидеры. Да, лидеры разрываются противоречиями. Одни говорят идти войной на Афганистан, другие говорят хорош туда идти… что? Что не так? Ну вы ж просили про политических лидеров, или вы что-то путаете? Про каких? А-а-а… тьфу ты. Точно, я ж сегодня поэтический обозреватель. Минуточку, я сконцентрируюсь… хэ-ссссс-фффффф… че они мне принесли? Просила же без всяких льдов. Эти англичане чего о себе мнят? Повсюду лед распихивают! Я им говорю, у нас в России не принято льдом закусывать, да еще из самого стакана, а они все равно туда понапихают льдов, брррр, холодно.
Але, студия? Вы еще здесь? Че вам надо-то? А-а-а… ну, точно. Поэзия… Щас я напрягусь и пару стишков каких-нибудь припомню, почитаю вам. А то вам там, наверно, скучно живется без моих стихов. Гоняете репортера по лондонам да еще заставляете стихи вспоминать по телефону. Тут, между прочим, говорить из номера по телефону дороговасто. Так что вы там в мои командировочные вставьте дополнительно. Чего? Как не мои стихи, а чьи? А чем вам мои стихи плохи? Вы их хоть слышали раз? А? а-а-а-а! Секундочку… хэ-ссссс-фффффф…
Внимание. Рассказываю. Самый прикол, что предыдущий профессор поэзии должен получить приз. Или уже получил… Ну, короче, ему причитается… или уже причлось… ну, короче – вы вслушайтесь – шессотписят бутылок хереса! Шессотписят! Ну куда ему одному, хоть он даже самый зарифмованный-перерифмованный. И это не только я так думаю. Ему и комитет боится вручать эти шессотписят бутылок хереса, не вы только вслушайтесь – шессотписят! Комитет думает, что ему после этого будет трудно исполнять свои обязанности. А какие у него обязанности? А стихи складывать. Конечно, трудно. Иди-ка выпей столько – шессотписят! – бутылок хереса, а потом сочини. Я, кстати, пробовала – какой там шессотписят, уже после третьей такие вирши прут, что только святых выноси и детей не допускай. А ему хоть бы хны! Говорит: я профессор, отдавайте мой херес! А те говорят: фик тебе, а не херес. А отдавать-то его кому-то надо, потому что многовековая традиция, вот они и ищут кандидата, который сможет все это выпить и при том сочинить хоть че-нить поэтическое. Секундочку… хэ-ссссс-фффффф…
Да! Ваш корреспондент, то есть я, она же Ивонна Клушкина, передаю: херес надо разыскать. Мне кажется, поэтические устремления двух наших стран весьма близки, в том, что касается хереса! Мы ему, в смысле я ему, должны помочь справиться с такой ответственностью – шутка ль, шессотписят бутылок. Короче, у нас с ним где-то назначено… иль надо назначиться… Короче, раз, два, три, четыре, пять, я иду искать!
Все, нет? Але, студия? Хватит вам надо мной измываться? Или еще чего хотите? Але… Куда-то делись. О, а ты как здесь? А, ты гарсон. А я че, еще че-то заказывала? Ну садись, поговорим. А то с этими студиями не поговоришь толком. Им але-але, а они затаились где-то. Да и трубка телефонная куда-то запропастилась… только что в руках была – куда делась? Да хрен с ней, садись, гарсон, давай расскажи мне, как у вас тут с поэзией в Лондоне – есть она ваще? Ты говори, говори, а я вот тут присяду, отдохну, устала после этого сеанса связи… Поэзию им давай… А не помню я если стихов! Да ну их на фик, наливай…
© 2009 Геннадий Аминов