Шел я как-то по улице и вдруг подумал: а дай-ка я кого-нибудь нерядового встречу. Нет, генералы мне, конечно, не по плечу – чего генералам со мной разговаривать. Да и вообще не о званиях речь. А взять да и встретить кого-нибудь этакого… даже не знаю. Но это и не важно – знать, важно настроиться.
Сначала не очень везло: встречались все обычные, как я, люди, причем чужие. В глазах хорошо знакомый по личному опыту круговорот бытовых событий, бытоворот: дом, работа, зарплата, телевизор… Не развернешься, не воспаришь. Вдруг – звонок. Одноклассник, с которым не виделись лет пятнадцать. Айда, говорит, по пиву. Еще, говорит, одного сейчас свистнем. Прямо в детство юношеское окунул такими свистящими словами!
Встретились, обрадовались, стали по местам боевой подростковой славы бродить, по прежнему нашему кварталу. Смотришь на все вроде бы старыми в смысле возраста глазами, а видишь все новым в смысле свежести взглядом, то есть новыми глазами – старым взглядом. Вот тут мы лет тридцать назад… а тут мы лет двадцать пять назад… а тут… Хиханьки детские, хаханьки, шуточки школьные, замашки… Приятно вспомнить, пиво приятно попить на свои, а не родительские, как когда-то, деньги.
Стоим в закутке у проезжей части, балагурим, прохожих почти не замечаем. Женщина известного типа подошла: «Джентльмены, соблаговолите выручить даму двумя рублями…» Ринат, он всегда решительностью отличался, отказал в соблаговолении. Дальше стоим. Еще один маргинал приближается. Ботинки на голую ногу шаркающие, сумка бутылочная позвякивающая, глаза равно-, почти бездушные. Ринат напружинился привычно и… обмяк: «О… Санек». «Какой?» «Агафон». «Это он?! Не сказал бы – не узнал бы…» «Ну, прикинь, все было, с Афгана пришел, все путем: фирма, машины, сам директор. А он же боевой: Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, медалей несчитано… До Героя Советского Союза смерти не хватило. Погиб бы – дали бы…» «Так а как же?... Водка?» «Она. Но не только. Он когда пить начал, говорил все, мол, не нравится такая жизнь – купи-продай. А посильней напьется, всех норовил порвать – капиталистов, бюрократов, всех бандитов, сволочей. Так орал…»
Окликнули мы его уважительно, подошел. Непонятно, узнал ли, не узнал, но поздоровался. А сказать-то как-то и нечего было, ни нам, ни ему. «Как дела?» прозвучало глупо… Помялись, пошел. Решительный Ринат спросил вслед: «Саня, ордена-то восстанавливать будешь?» «Мне железки не нужны…»И стояли мы молча, маленькие, как в детстве, перед Большим Агафоном – два их у нас на квартале было: этот Большой, постарше, а еще Маленький был, ровесник наш. Вот и мы маленькие соответственно. Хотя уже пятый десяток разменяли. Да в годах ли дело…