Мой личный дурдом
Очень личный, людям не заметный,
Я служу врачом в дурдоме том,
Я же нянечкой и я же пациентом.
Пациент, капризен и ленив,
Сумасброден, но зато не буен,
Тишиною сам себя пленив,
Прячется от жизни слишком бурной.
Нянечка, разумна и мила,
Тешит парня бессюжетной сказкой
Про любви великие дела,
Про капканы суеты напрасной.
Доктор допускает все грехи,
Совершенные в порыве страсти,
Только просит, чтобы на стихи
Я не тратил столько яркой краски.
Я не соглашаюсь, горячусь,
Спорю, что лишь крайности достойны
Выплеска таких же крайних чувств
На любовь, на грех, на поиск слова.
Он не верит, что стихи есть край,
Плод последней степени стенаний:
"Ну а если так - иди сгорай,
Не сиди за этими стенами".
Я и так горю, пожар-то здесь!
Там он рассыпается на искры,
Гибнет под ногами, в суете,
Где никто с самим собой не искрен.
Здесь же кроме нас троих живут
Многие, кто слушает и слышит,
Кто уже неразделим по шву -
Грани между "дышит" и "не дышит".
С ними, кто любим или велик,
Я и нахожу пожару пищу,
Сторонясь сиюминутных клик,
Находя лишь тех, кто тоже ищет.
"То-то ты, мой милый, так горяч!
Не от водки?" - щурится сиделка.
"От ее избытка, - вторит врач, -
Оттого, что нет посуды мелкой".
Нет, ребята, нечего язвить,
Сами знаете наш выбор жуткий:
Трезвым остается только выть
В марше за наполненность желудков.
Может, кто-то духом посильней
Выведет на гладкую дорогу…
Мне ж пока в дурдоме веселей
Предаваться мягкому пороку.
Мне противен гвалт и крик любой,
В крике глохнет маленькое счастье.
И пока во мне живет любовь,
Я останусь к миру непричастным.