Туманный бродяга

*
Как думаете, сколько литературных кружков надо обойти, по каким богемным кущам потискаться или сколько миллионов случайных прохожих дернуть за рукав, чтобы оказаться глаза в глаза с автором этого стихотворения? Где заветные тропки, на которых святой дух поэзии находит своих избранных, вживляется в них, туманит и самих обращает в часть тумана? Как эти туманные бродяги оказываются среди нас, какими предстают, сбиваясь с пути и выходя на наши с вами проторенные дороги, и – зачем?
*
Его зовут Камиль Ахметзянов, и из тумана он выходит прямо на магнитогорские улицы. Если он не играет и не поет, вы можете его не заметить. Если же он в настроении… когда наваждение спадет, не забудьте пожать ему руку – так вы окажетесь на расстоянии одного рукопожатия от Юрия Шевчука, Андрея Макаревича и многих других его друзей, «звезд» первой российской величины.
*
«Кэмел» с английского – «верблюд». По одной философской классификации человек ищущий пребывает в одной из трех стадий развития: верблюда, когда он накапливает знания и чувства, льва, когда ими рыкает и разрывает все вокруг, и наконец ребенка, когда, покончив с первым и вторым, непосредственно и невинно созерцает мир. В этом смысле Кэмел (в миру Камиль Ахметзянов) давно перерос свое второе, творческое имя. И львиную долю тоже миновал, благополучно ли, нет ли – смотря с какой колокольни судить.
*
Например, можно с настоящей, на которой он чуть было не стал звонарем. Вот только кто судить возьмется? Кто сам в колокола звонит о бренности мирского? Или кто настолько серьезно относится к жизни, что собирается все бросить и пойти в ученики звонаря? Вы собираетесь? Меня тоже земное не пускает. Так что оставим без обсуждения, тем паче – осуждения.
*
А если вы устали от людей и людского и уходите в лес, в глухую избушку, то что возьмете с собой, чтобы облегчить себе существование? Ружье, огниво, семена марихуаны? Опять же, что считать облегчением. Кэмел взял верного пса и… генератор. И не потому, что темноты боится (он сам любую темноту напугает), а чтобы электрогитару было чем запитать. Про гитару забыл упомянуть? Так я думал, вы знаете: он без нее никуда. Вернее даже так: он без нее никак.
*
Ксюшу у него увели подростки. Ксюша – это гитара, сделанная на заказ за океаном для… Андрея Макаревича. Так вышло, что девушка-клерк на каком-то московском складе, где будущая Ксюша (имя дал Кэмел) дожидалась заказчика, и куда наш трубадур забрел в поисках инструмента, не знала, кому предназначена заморская дива. Кэмел ее потрогал (диву, не девушку) и влюбился. Нашел денег и купил. Клерк не возражала. Макаревич, говорят, сначала ругался, но потом вроде бы простил, когда узнал, к кому попала гитара.
И много красивого родилось от взаимной любви Кэмела и Ксюши – у любви ведь красивые дети. Но однажды, идя по проспекту Ленина с компанией очарованных этой красотой подростков, Кэмел приостановился у ларька, чтобы избавиться от не-духовной жажды. Поставил Ксюшу рядом и поглубже засунулся в окошко, дабы пристрастно и в подробностях обсудить с продавщицей преимущества одних средств примирения с жизнью перед другими. А когда высунулся – ни Ксюши, ни подростков. Знали, видимо, красоте цену. Не-духовную.
*
Наш большой поэт Александр Павлов так говорит про Кэмела: «Бывают таланты, а он – гений. Это тот случай, когда в одном человеке счастливо соединились музыка и поэзия. Однажды его пригласили на какой-то то ли концерт, то ли юбилей как почетного гостя. И он спел песню – совершенно неожиданно для меня – на мои стихи. Про ворона и ворониху… Я был потрясен! И дело вовсе не в том, что стихи мои, а в том, как он положил их на музыку, как сыграл и спел! Это был какой-то мощный поток, который буквально снес меня!»
*
Когда на открытии байкерского сезона Кэмел вышел к микрофону и запел, раздались отдельные смешки юных: что, мол, за странный пьяный мужик хриплым пьяным голосом поет на нашем экстремальном, беспредельно бунтарском, всему бросающем вызов слете?! К тому же гитара была не подключена, звук то ловился, то нет – разложившиеся по сцене молодые популярные среди своих группы не дали безвестному среди них Кэмелу подцепиться к их высококультурным усилителям. Тем не менее, когда он закончил, смеха уже не было. Были аплодисменты. Вряд ли все всё расслышали, но дух не почувствовать было нельзя – святой дух творчества, носитель которого в очередной раз сбился с пути и пришел к нам, на наши проторенные дороги, чтобы принести нам частичку своего тумана. Вот только – зачем все же?
© Геннадий Аминов